РОСПИСЬ ВИЛЛЫ ЛИВИИ У ПРИМА ПОРТА. Ок. рубежа н. э. Рим. Музей Терм

В Древнем Риме не только общественные здания, но и городские дома, и загородные виллы богачей щедро украшались живописью — фресками и мо­заиками. Эти росписи носили, как правило, де­коративный характер, хотя в них зачастую ис­пользовались и сюжетные композиции. Мы зна­ем древнеримскую живопись прежде всего по рас­копкам в Помпеях. Однако и в других местах — в самом Риме и его окрестностях, в далеком аф­риканском Карфагене, в заальпийских городах империи и т. д. — сохранилось много образцов высокого искусства римских живописцев. В музее Терм в Риме хранится почти целиком сохранившаяся роспись одного из помещений роскошной виллы, находившейся неподалеку от Ри­ма и принадлежавшей жене императора Октавиана Августа — Ливии. Все четыре стены большого зала (11,75X5,90 метра) украшены фресками, изображающими сад. Высота росписи около 3 мет­ров. Таким образом, попадая в это помещение, начинаешь ощущать себя как бы внутри пышно­го плодового сада, где растут гранатовые деревья, лавры и кипарисы, цветут розы, висят на ветках спелые плоды, а между деревьями порхают птицы.

Вся живопись выполнена в легких, прозрачных тонах, где преобладает голубой цвет неба и не­сколько оттенков зеленого в листве. Деликатные вкрапления розовых, оранжевых, желтых пятен лишь оттеняют и усиливают общую атмосферу идиллической гармонии, безмятежности. Можно не сомневаться, что к работе над украше­нием резиденции любимой супруги всемогущего императора были привлечены лучшие мастера. И действительно, живопись эта выполнена с са­мым изысканным артистизмом. Чтобы нарушить монотонность стелющейся по стенам росписи, художник в центре каждой стены изображает неглубокую нишу с низкой оградой, как бы от­деляющей воображаемое пространство сада от ре­ального пространства зала, помещает в этой ни­ше дерево, создавая тем самым необходимый рит­мический акцент.
Отдельные детали изображены вполне достовер­но. Среди цветов мы без труда узнаем розы и мар­гаритки; тяжелые плоды заставляют сгибаться ветки; птицы разных пород воспроизведены так, что удовлетворят любого орнитолога. Масштабы достаточно точно соразмерены с человеческим ростом. Казалось бы, все сделано для того, чтобы создать иллюзию подлинного куска природы. Но никакой иллюзорности, расчета на обман зре­ния здесь нет. Мы все время ощущаем (и это вхо­дило в замысел художника), что перед нами не настоящая природа, а ее идеальный образ, при­званный не обманывать глаз, но ласкать взор гармонической ясностью колорита, ритма, про­странственного построения.
Фреска не лишена трехмерности. Но глубина про­странства в ней очень незначительна. Художник «отсчитывает» ее двумя окаймляющими сад за­борчиками, создавая своеобразную авансцену. Затем — ниши с отдельными деревьями; они от­меряют новое неглубокое пространство второго плана и, наконец, пышная растительность по все­му фону воспринимается как плоскостный ковер. В целом получается очень тонкое сочетание ес­тественности и декоративной условности. По этому же принципу построен и колорит рос­писи. Мягкие тона живописи, казалось бы, пере­дают легкое колебание воздуха. Но здесь нет ни источника света, ни натуральной плотности цве­та. Светоносная живопись, построенная на звуч­ных чистых тонах, вновь создает ощущение ско­рее поэтического образа природы, нежели ее прав­доподобного воспроизведения.
Рафинированное наслаждение натурой, а отнюдь не ее пристальное штудирование двигало кистью художника, познавшего вкус к утонченным пере­живаниям.
Высокая эстетическая культура характеризует эпоху Августа, справедливо названную «Золо­тым веком» римского искусства, в ту пору овла­девшего наследием Древней Эллады и создавшего свои непреходящие художественные ценности. Это было время великих поэтов — Вергилия и Го­рация; время блестящего расцвета архитектур­ного строительства и изобразительного искус­ства.
Тонкое переживание красоты природы находим мы в «буколиках» Вергилия, активно осваивав­шего традиции греческой идиллической поэзии, в частности Феокрита. Роспись из виллы Ливии созвучна по своему настроению этой поэзии, в ко­торой искреннее чувство органически сочетается с поэтической условностью. Быть может, неизвест­ный художник этого «райского» сада вдохновлял­ся какими-то греческими прообразами, так много в его шедевре поэтической цельности и живого чувства.

Автор - М. В. АЛПАТОВ

Комментарии

Добавить комментарий

Статьи об искусстве